«Луч правды сквозь мрак и сомненья ярким сияньем твой путь озарил»: Сценарий спектакля о жизненном пути С.В. Ковалевской
Действующие лица:
ведущая;
Соня маленькая;
Софья взрослая;
мать Софьи;
отец Софьи;
гувернантка;
няня;
дядя Петр Васильевич;
дядя Федор Федорович;
шесть чтецов (они же исполняют вальс; три юноши и три
девушки);
девушка, исполняющая танец во время чтения стихотворения;
аккомпаниатор.
Сцена первая
Воспоминания
Стена, оклеенная листами с формулами; книжный шкаф; диван;
кресло; стол журнальный у дивана; стол с подсвечником (для Софьи на другой
стороне сцены). Софья за столом. Отец в кресле. Мать стоит рядом с отцом.
Гувернантка стоит возле Софьи. Няня сидит с вязанием на диване.
Ведущая. Что мы представляем, когда произносим имя Софьи Васильевны Ковелевской? Строгие линии? Сухие цифры? Что знаем о ней? Кто нам расскажет о ней лучше, чем то время, в котором она жила, сама она и ее воспоминания?!.. Детство Софьи в ее воспоминаниях — это маленькие истории о любви и одиночестве, о поэзии и математике, о ней самой.
Софья (говорит, сидя с пером в руке за дневником). Детская наша так и встает перед моими глазами. Большая комната, запах горящей свечи. (Зажигает свечи.) Нас было трое: я, сестра Анюта, на шесть лет старше меня, и брат Федя, на три года моложе. Иногда заглядывала в детскую мама. Я в душе очень восхищалась ею. Но в то же время чувствовала, что она любит меня меньше, чем брата и сестру, и было обидно.
Встает и подходит к маме.
Мать (играет на фортепиано). По вечерам я люблю играть на фортепиано. Играю часами, импровизирую, сочиняю. Музыка доносится и до классной комнаты, где Софья готовит уроки. Мы с Анютой и Федей смеемся и так оживленно болтаем, что не замечаем прихода Софьи. И вместо того чтобы броситься ко мне с поцелуями, как другие мои дети, она постоит-постоит и с горькой ревностью убегает.
Софья. Моим воспитанием занималась гувернантка англичанка Маргарита Францевна Смит.
Гувернантка подходит к Софье.
Гувернантка. Я люблю Софью. О ней все мои мысли и заботы. Любовь моя, к сожалению, тяжелая, ревнивая, взыскательная и без всякой нежности.
Софья. Отец мой считал, что моим воспитанием должна заниматься не матушка, не он сам, а только гувернантка.
Отец. Я люблю Софью, но придерживаюсь правила, что «мужчина должен быть суров». В случае провинности мне приходится ставить ее в угол. Она всегда стоит так тихо, что я забываю о ней, и это вынуждает ее простоять там довольно долго.
Софья. Если бы он мог заглянуть ко мне в душу в те минуты? С какой незаслуженной обидой и недетской тоской я уходила из его кабинета.
Звучит фортепиано.
Мать (подходит к Софье). Я люблю Софу. Иногда она испытывает желание приласкаться ко мне, взобраться на колени. Но, по неловкости своей, то сделает мне больно, то порвет мое платье, а потом убежит со стыдом и забьется в какой-нибудь угол. Со временем у нее начала развиваться какая-то дикость по отношению ко мне.
Софья. Моя няня. Ей я могла доверить все свои тайны и поплакаться в колени.
Няня. Но как же мне не любить ее, мою голубушку, больше других детей. Ведь я ее, почитай, одна совсем вынянчила. Другим до нее и дела не было. Не вовремя она родилась, моя голубушка, вот что. Барин-то наш, почитай, накануне самого ее рождения в английском клубе проигрался, да так, что все спустил, — барынины брильянты пришлось закладывать. Ну до того ли тут было, чтобы радоваться, что бог дочку послал. Да к тому же и барыне, и барину непременно сынка хотелось. Нет, вот поди — родилась опять девочка. Барыня так огорчилась, что и глядеть-то на нее не хотели.
Ведущая. Благодаря подобным рассказам у Софьи рано развилось убеждение, что она нелюбимая, и это отразилось на всем ее характере. Как у большинства одиноко растущих детей, у Софьи сложился целый мир своих фантазий и мечтаний.
Звучит музыка.
Сцена вторая
Полибино
Ведущая. В 1858 году семья Корвин-Круковских переезжает в родовое поместье Полибино Невельского уезда Витебской губернии. Там и прошло детство Софьи Васильевны.
Входит маленькая Соня. Обстановка та же.
Софья. В моих воспоминаниях есть одно курьезное обстоятельство. Оно и познакомило меня с математикой.
Соня (маленькая). Когда мы приехали в поместье, дом пришлось отделать заново. На одну комнату обоев не хватило.
Рассматривает стену с формулами.
Софья. Обои выписывали из Петербурга, и поэтому решили их заменить просто бумагой. На оклейку пошли листы лекций математика Остроградского, которыми когда-то в молодости интересовался отец.
Соня. Я пыталась разобрать их: «Если бы эти листы сложить в книгу по порядку, какой бы был первым, а какой следующий?»
Софья. От долгого созерцания формулы врезались в мою память. И позднее, когда я изучала предел и производную, то эти памятные листы всплывали перед моими глазами, а мой учитель удивлялся, как быстро я усвоила эти понятия, точно я их наперед знала.
Ведущая. Дальнейший интерес к математике у Сони рос и от общения с дядей Петром Васильевичем. К нему Софья относилась с особым обожанием.
Соня. Я обожала его вначале лишь потому, что он выказывал мне больше внимания, чем брату и сестре.
Софья. Помню, в детстве у меня были две сильные привязанности: к дяде — брату мамы Федору Федоровичу и к брату отца, добрейшему старику Петру Васильевичу.
Софья уходит со сцены. Соня выводит на сцену Петра Васильевича и Федора Федоровича и садится за шахматы.
Петр Васильевич. Люблю бывать в Полибино, здесь у брата такая прекрасная библиотека.
Федор Федорович. Да, вы правы, Петр Васильевич, тут есть чем заняться.
Петр Васильевич. А вечером, за ужином, люблю обсудить прочитанное со всеми, поговорить о политике. Какие споры все это вызывает.
Федор Федорович. Политика — это, бесспорно, занятно. Но читали ли вы, что Поль Бер придумал?
Петр Васильевич. Нет, а что?
Федор Федорович. Срастил нервы одного кролика с нервами другого. Вы одного бьете, а другому больно. Каково, а?
Петр Васильевич. Фантастика!!!
Соня. Дядя, дядя, расскажи поподробнее, расскажи!
Петр Васильевич. Расскажу, но не сейчас. За ужином, договорились. До вечера.
Соня. Дядюшка, Петр Васильевич, ну тогда вы?
Петр Васильевич. Ну, Софа, полезай ко мне на колени. О чем же тебе рассказать?
Соня. Как вчера, о математике.
Петр Васильевич. Вот так сразу о математике. Я же этой науке и не обучался вовсе.
Соня. А ты вспомни, вспомни что-нибудь. О точках всяких, об асимптотах, о бесконечности.
Петр Васильевич. М-да! Хорошо, можно и о точках. Неси-ка сюда шахматы. Смотри, Софья. Черные и белые фигуры. (Выставляет несколько.) Как узнать: каких больше? Сможешь?
Соня. Конечно, дядя! (Начинает считать.) Раз, два, три...
Петр Васильевич. Молодец, верно. А если не считать! Что тогда? Как тогда узнать, каких фигур больше?
Соня (думает). А, знаю, знаю! Вот смотри. Переставим их так. Черная и белая, черная и белая... Парами. А для этих белых пар не нашлось. Значит, белых здесь больше. Вот и все.
Петр Васильевич. Молодец! Правильно. А теперь усложним задачу: вот тебе два разных отрезка, на которых живут точки. (Показывает трость и сложенную газету.) Точки — это те же фигуры, только очень маленькие. Как ты думаешь, их много живет на отрезках?
Соня. Ну... если они маленькие-маленькие, то их не пересчитаешь.
Петр Васильевич. Верно. А на каком отрезке их больше: на большом или на маленьком?
Соня. Конечно на большом!
Петр Васильевич. Почему ты так решила?
Соня. Положим один на другой — и сразу станет виден хвостик большого. (Прикладывает отрезки.) Вот на столько их и будет больше.
Петр Васильевич. Это ты узнала, на сколько отрезок один длиннее другого.
Соня. Но раз этот длиннее, то и точек на нем больше.
Петр Васильевич. Извольте заметить, уважаемая племянница, что вы ошибаетесь! Точек на нем не больше.
Соня. Я ошиблась потому, что накладывала. Я так делать больше не буду. Надо подумать, как же иначе их сравнить?
Петр Васильевич. Да, подумай.
Соня. Ой, а если и их парами, как шахматы: черная – белая, черная – белая... Только как же их расставить?
Петр Васильевич. А попробуй их связать в пары ниточками — вот тебе и домашнее задание на завтра! А если не догадаешься сама, то я завтра тебе и объясню, что на маленьком отрезке точек не меньше и не больше, чем на большом. Идет?
Соня. Идет! Значит, завтра. Только ты, дядечка, не забудь.
Петр Васильевич уходит. Соня говорит, находясь в центре сцены.
Соня. Я знаю, дядя меня любит. Он и Анюту любит и Федю. Но меня больше! Только мне он рассказывает всякие интересности... Как это — не меньше и не больше? Их так много и они так малы, зачем их тогда сравнивать? Да, забавно, но совсем непонятно.
Ведущая. Задушевные беседы с дядей Петром Васильевичем открыли Соне новый мир — математики и философии. Глубина этих наук ее манила так же страстно, как и поэзия.
(Музыкальная пауза.)
Софья (сидя, с пером). В свои 12 лет я считала себя совсем большой и была глубоко убеждена, что буду поэтессой. Обидно, что гувернантка увлекала меня такой детской забавой, как игра в мяч. Но я была согласна с таким приказанием — ведь это полтора часа свободы. (Передает мяч маленькой Соне, и та играет мячом.) Я несколько раз обегала вокруг залы, погоняя перед собой мячик, а мысли мои уносили меня далеко-далеко.
Соня. Гувернантка высмеивает меня за стихи, которые я сочиняю, и поэтому я их никогда не записываю. Сочиняю и держу их в уме, как старинные барды, и поверяю их только своему мячику.
Бежит с мячом к книгам.
Софья. Но муза, как известно, капризна, и не всегда поэтическое вдохновение нисходило во время игры в мяч, и тогда искушения окружали меня.
Соня (остановилась около книг). Детских книг у меня немного, и я все их знаю почти наизусть. Мне строго-настрого запрещается касаться других книг, пока моя гувернантка не прочитает их сама.
Листает книги.
Софья. А так как она читала медленно и ей постоянно было некогда, то я находилась в хроническом состоянии голода насчет книг.
Сцена третья
Поэтическая
Софья. Свое одиночество я заполняю поэзией, книгами, уроками домашнего учителя Малевича. С ним я изучала геометрию и алгебру и поняла, что не меньше чем поэзия меня влечет математика. Мой учитель возлагал на меня большие надежды, восхищаясь моими стихами.Пришлось ли вам безучастно,
Бесцельно средь толпы гулять
И вдруг какой-то песни страстной
Случайно звуки услыхать?
На вас нежданною волною
Пахнула память прежних лет,
И что-то милое, родное
В душе откликнулось в ответ.
Казалось вам, что эти звуки
Вы в детстве слышали не раз,
Так много счастья, неги, муки
В них вспоминалося для вас.
Спешили вы привычным слухом
Напев знакомый уловить,
Хотелось вам за каждым звуком,
За каждым словом уследить.
Внезапно песня замолчала
И голос замер без следа.
И без конца и без начала
Осталась песня навсегда.
Ведущая. Дальнейшее ее образование не связано с литературой.
Софья. Я сама изучаю алгебру и физику, а курс высшей математики — на частных уроках у Страннолюбского в Петербурге. И вот он передо мной — чудесный мир бесконечно малых.
Ведущая. Частные уроки не заменят университетского курса. А доступ женщинам во все русские университеты в то время был закрыт.
Софья (читает стихотворение).
Если ты в жизни, хотя на мгновенье
Истину в сердце своем ощутил,
Если луч правды сквозь мрак и сомненье
Ярким сияньем твой путь озарил:
Что бы, в решенье своем неизменном,
Рок не назначил тебя впереди –
Память об этом мгновенье священном
Вечно храни, как святыню, в груди.
Тучи сберутся громадой нестройной,
Небо покроется черною мглой,
С ясной решимостью, с верой спокойной
Бурю ты встреть и померься с грозой.
Софья. Все решено. Я буду учиться за границей. Я выйду замуж фиктивно, сейчас так делают многие, и уеду в Германию.
Ведущая. В 1869 г. супруги Ковалевские уезжают в Вену. Потом перебираются в Германию, в Гельдерберг, а затем в Берлин — столицу Пруссии. В Гельдерберге в университете она слушает свои первые лекции. Она счастлива.
Звучит музыка, девушка-старшеклассница исполняет танец, который передает настроение стихотворения, стихотворение читает ведущая.
Город чистенький немецкий.
Замок старая руина.
Горы мягких очертаний,
Зелень сочная каштана –
Все подернуто прозрачной,
Синей дымкою тумана.
Океан кругом зеленый,
Небо синее так ярко,
И на небе прихотливо
Видны башни, видны арки.
А в долине меж горами,
Город старый и ученый,
Опоясан весь садами,
Словно лентою зеленой.
Этот город для студентов
Настоящим служит раем
И зовется не напрасно
Он рассадником науки.
Софья. Я слушала лекции ученика Вейерштрасса. И теперь, смею надеяться, буду учиться у самого Вейерштрасса.
Ведущая. Появление Ковалевской у Карла Вейерштрасса овеяно легендой.
Сцена четвертая
Софья и Вейерштрасс
Вейерштрасс. Кто здесь желал меня видеть? Говорите быстрее. Что вам угодно?
Софья. Господин профессор... Я так наслышана о вашей доброте... У меня к вам огромная просьба. Я верю, что вы не откажете мне...
Вейерштрасс. Сколько? На многое не рассчитывайте.
Софья. Господин профессор, я вас не понимаю.
Вейерштрасс. Пожертвования! Я не интересуюсь, на какие они цели. Говорите прямо, сколько?
Софья. Как вы смеете...
Вейерштрасс. Простите, но какие могут быть дела у вас ко мне?
Софья. Нет, нет, именно вы, профессор, необходимы мне. Вы моя последняя надежда!
Вейерштрасс. Странно... Что же вам, наконец, угодно?
Софья. Я занимаюсь математикой. Клянусь вам, это не шутка.
Вейерштрасс. Вы чересчур красивы, чтобы заниматься подобными глупостями. Это удел для стариков и уродов.
Софья. Умоляю вас, разрешите мне посещать ваши лекции.
Вейерштрасс. Что?! Вам мои лекции? Яблоки еще падают вниз. Вот когда они, срываясь с ветки, будут лететь вверх, а параллельные линии начнут пересекаться, то милости прошу на мои лекции. Откройте дверь. Я тороплюсь.
Софья. И не подумаю.
Вейерштрасс. Тогда я позову на помощь — пусть взломают.
Софья. Когда ее взломают, я скажу, что давно люблю вас и у нас маленький, но прелестный роман. Поверьте, что я способна на это. Я умоляю... Я ехала к вам из России. Мне так нравится то, чем вы занимаетесь!..
Вейерштрасс. Вы знакомы с моими трудами?.. Вот что. Я позволю вам слушать мои лекции при условии, если вы решите одну задачу. Перо! Бумагу! (Софья подносит перо, бумагу, чернила.) Вот вам задание. Понятно? Даю вам сроку два часа. Желаю успеха.
Софья. Я вам так благодарна.
Вейерштрасс. Я ничем не рискую. Даже профессору требуется для этого целый день. Пусть знают эти дамы, как лезть в науку.
Проходит немного времени.
Софья (протягивает листок). Вот.
Вейерштрасс. Что вам еще угодно? (Смотрит листок.) Как? Вы решили? Когда?
Софья. Сейчас. Только что.
Вейерштрасс. Не может быть! Ведь прошло только несколько минут! Понимаете ли вы, что это чудо. Чудо, черт вас подери. За такой срок доказать мою теорему! Я всегда утверждал, что русские — это загадка. Вы давно занимаетесь математикой?
Софья. С детства.
Вейерштрасс. Не знаю, чем я могу помочь вам. У нас в Германии женщин не допускают в университеты. Спасибо вам за то, что дали мне возможность увидеть чудо.
Софья. Вот она, просвещенная Европа! Да это же воззрения дикарей!
Вейерштрасс. Пораженный знаниями Ковалевской, я стал хлопотать о допуске ее к слушанию моих лекций. Но ученый совет был неумолим. Тогда я сам решил заниматься с этой талантливой женщиной. За неполных четыре года Софья не только усвоила университетский курс математики, но и сумела написать три серьезные работы.
Ведущая. За эти работы в 1874 г. ей была заочно присуждена Геттингенским университетом ученая степень доктора философии. Такой чести удостоивались немногие.
Сцена пятая
Заключительная
Выходят три пары и читают на фоне музыки в ритме вальса.
1-я пара1-й чтец. Ковалевская вернулась в Россию. В старой усадьбе царила атмосфера любви и дружбы. Она была счастлива и полна надежд. Но вскоре надежды рухнули. Ни в Петербурге, ни в Москве ей не разрешили работать в университетах и даже преподавать на Высших женских курсах. Ей отказали на родине.
2-й чтец. Несколько лет бесплодных попыток получить работу, соответствующую ее образованию. Тщетно. Один из чиновников так ответил на прошение Софьи Васильевны: «В России образованием всегда занимались мужчины. Справляются они со своими обязанностями, слава богу, хорошо, и поэтому не надо нам никаких нововведений». Ей отказали на родине.
2-я пара
3-й чтец. Она вынуждена была искать себе работу за границей и нашла ее там. Летом 1884 г. Софья Васильевна Ковалевская была назначена профессором Стокгольмского университета. За последующие 8 лет она прочла 12 различных курсов, получила признание и все время мечтала вернуться на родину.
4-й чтец. Еще Наполеон сказал, что всякое государство должно дорожить возвращением выдающихся людей на родину более, нежели завоеванием богатого города. Русские математики неоднократно пытались привлечь Ковалевскую к научной и педагогической работе на родине, но безуспешно. Ей отказали на родине.
3-я пара
5-й чтец. В Стокгольме она завершила свой главный труд «Вращение твердого тела вокруг неподвижной точки» и получила премию Бордена Парижской академии наук. За новую работу, также посвященную этой теме, получила премию короля Оскара II Шведской академии наук. А она не переставала мечтать о возвращении на родину.
6-й чтец. Ковалевская жила и работала в Стокгольме «наполовину добровольно». И всегда была подавлена, горько обижена и страстно возмущена тем, что царская Россия не дала ей возможности преподавать в родной стране. Ей отказали на родине.
Чтецы встают парами.
Ведущая. Она всегда оставалась русской патриоткой, глубоко преданной своей родине. Постепенно новые веяния проникли в Российскую академию наук, и Софья Васильевна была избрана ее членом-корреспондентом. Но и тогда чиновники не разрешили ей работать на родине. Она была полна научных и литературных замыслов. Но большинству из них не суждено было осуществиться.
Софья (выходит из глубины сцены, проходя между парами). Ветер дул мне в лицо, вспоминались мелодии, которые в детстве наигрывала моя мама, любимые стихи приходили на память, математические теоремы с поразительной ясностью проступали в моем уме — мне становилось все веселее и веселее.
Пары танцуют вальс. После вальса все пары стоят на сцене.
Ведущая. Софья Васильевна Ковалевская — великая личность! Она — первая женщина, не побоявшаяся заявить о себе. Несмотря на короткую жизнь и превратности судьбы, она сделала так много в науке и литературе. И я хочу быть такой же сильной, такой же смелой и целеустремленной, и я хочу так же уверенно и настойчиво идти к своей цели, как Софья Васильевна Ковалевская...